Слуга знал предпочтения господина и потому, прежде, чем приступить к докладу, сделал ему горячий чай из разломных трав. Не каждый человек мог пить такой чай, ведь он был токсичен. Но Ульриху он нравился, кроме того, был полезным.

— Александр был накормлен, потом вызван на Хольмганг, — тут бровь Ульриха дернулась. — После поединка его утащили за столы, где он прошел обряд посвящения через рог Изобилия, — бровь Ульриха еще раз дернулась. — После рога он был еще раз накормлен, а вот после этого его снова вызвали на Хольмганг… — слуга взял паузу, а Ульрих забыл о своем чае.

Что-то Ульрих начал нервничать. Его дочь за последние несколько часов уже три раза спрашивала, где сейчас ее друг, и почему он не заходит к ней. А еще сказала, что если он не придет в самое ближайшее время, то она сама пойдет искать его, потому-что у нее к нему есть незаконченное дело, и при этом выразительно потерла кулак.

— Дальше? — взглянул он на слугу.

— Было дальше, — кивнул сдержанно тот. — После нового поединка Одрику из дома Снежной Саламандры показалось, что Галактионов недостаточно устал, и он вызвал его на бой.

— Хм… Он же… Глава дома.

— Был… — поправил его слуга.

— В смысле… был⁈ — поднялся с места Ульрих.

Слуга замялся и понял, что сказал лишнее.

— Ну… Он проиграл, и отрекся от главенства. Передал свой меч сыну и сказал, что теперь это его головная боль, а он не достоин.

— Ух… — выдохнул Ульрих, который не мог понять, как Галактионов мог победить Одрика.

— Хорошо, было что-то еще? — уже не знал, хотел ли он слышать, но все же.

— Было…

— Говори, давай, все! Надоело вытягивать из тебя по одному слову, — Ульрих слегка вспылил, и при этом вырвалась его аура, отчего слуга побледнел и стал говорить… много говорить.

Чем больше он говорил, тем дурнее становилось Ульриху. Галактионова вызывали на бой двенадцать раз, и он прошел три священных рога. И это все при том, что даже крепкие парни сваливаются после двух литров залпом Адского Грога.

С его появлением в зале для конунгов случился самый настоящий самопроизвольный пир, и там всем было весело. Ульрих тоже хотел бы пойти туда, но он должен был работать с документами. В том числе, и с документами на «Валькирий», которые передает Галактионову.

Интересные новости не закончились. Когда в зале уже все напились, то Галактионов выдал фразу «Хорошо у вас… Вот только шашлычка не хватает, да и грибочков».

Ульрих застонал… Откуда он взялся на его голову? Как можно не знать таких простых правил? Нельзя на пиру говорить, что чего-то не хватает. Он взял и, не зная того, бросил вызов северным поварам. После этого столы не то, чтобы ломились… Пришлось вынести дополнительные, ведь еду не было, где складывать. Но Галактионова это не напугало. Он, по словам слуги, смог поглотить все, что приносили лично для него. Этим он заслужил уважение Гуннара, наверное, второго человека в этом дворце, после королевской семьи.

— А когда они, по его словам, перекусили, то ему захотелось развлечений.

Дальше было тоже весело… Очнулся Ольберг, и узнав, что проиграл, ворвался в зал, и стал требовать реванша. Ингрид попыталась его успокоить, но… Он ее оскорбил, и тут же отправился досматривать сны, но уже от ее руки. А она спросила у Галактионова, сколько жен у него в наличии.

— Ингрид Кровавая… Подумать только… Бедный парень…

Это была невероятная девушка, которой пророчили великое будущее. Ведь ее сила была сравнима с силой Хельги.

В возрасте двенадцати лет в ее усадьбе открылся Разлом, и оттуда хлынули твари, которые принялись рвать всех на своем пути. Ульрих тогда примчался, как только узнал об этом, но опоздал. Все были мертвы… Все, кроме одной маленькой девочки, крепко сжимающей меч в руках. Погибли, как люди, так и твари. И только Ингрид сидела в озере крови, а именно в это превратилась ее родовая усадьба, и безучастно смотрела на тела многочисленных родственников.

После этой трагедии Ульрих забрал девочку и привел в свой дом. С того самого дня она воспитывалась рядом с Хельгой, как сводная сестра. Долго она была закрытым ребенком, но потом все чаще стала улыбаться, и теперь, вообще, душа компании. Тот случай не сломал ее. Он запечатал ее душу и исказил. И теперь она смеётся, как настоящая Валькирия, когда забирает чью-то жизнь. Она участвовала во многих войнах, и была первоклассной воительницей, но при этом никто в этом дворце не знал девушку, более веселую, чем она.

— Галактионов жив? — Ульрих уже не знал, от чего он даже мог погибнуть.

— Жив… но…

— ЧТО НО⁈

— Судя по тому, что он сегодня прошел и пережил, не должен быть живым, — видя, что Ульрих не совсем понимает, слуга договорил. — Они распечатали бочку «Слезы Фенрира».

— Твою мать… Хельга меня убьет!

— Твою мать… Ульрих меня убьет!!!

Я помню, каким вчера был насыщенный день, хоть мы много пили, но по-другому никак нельзя. Я был в чужой стране, а здесь свои традиции, которые нарушать мне не хотелось. А может, я просто хотел отдохнуть… Отдохнул!

Ладно, пофиг на то, что я участвовал в каждом мордобое, после которого пир набирал еще больших размахов. Плевать на дуэли! Меня на них уже вызывали чисто из спортивного интереса. Даже плевать, что с меня вытянули обещание позвать моих новых друзей на войну в Империи, когда я ее там устрою.

Все понимаю… Кроме пойла, которое притащила Ингрид, как сказала, из своих запасов. Пили все… и это… Было волшебно и страшно, одновременно. Пойло, что смогло подавить мою Печать Регенерации, словно ее никогда и не было. Это страшно.

Но страшнее еще то, что я очнулся на здоровенной кровати, метра три в ширину, с бархатным балдахином, а на моей груди с двух сторон спали девушки. Поворачиваю голову влево… Хельга. Вправо… Ингрид.

— Ш-ш-ш-шандр… ПОПАЛ!

Во весь голос ржал Шнырька. Я даже не помню, как вчера появилась Хельга.

Стоп! Она не появилась, мы с Ингрид сами пришли ее проведать, и с огромным кубком той бурды. Благо, мы все спим в одежде. Может, для Ульриха и Лагерты это будет доводом, что ничего не было? Ведь не было… Я реально все помню, просто оно все такое смазанное.

Такс… Тихо, пока девушки не проснулись, я попытался выбраться, и на мое удивление, это получилось легко. Дальше проверяем, не забыл ли ничего, и сваливаю отсюда.

Хм… А уже в коридоре заметил одну интересную деталь, и не поверил своим ощущениям. А разве так бывает? Я такого раньше никогда не встречал. Несколько секунд быстрой аналитики, и я прихожу в восторг.

Надо же… Мои печати… Они стали сильнее, но при этом не изменился их ранг, что говорит о том, что я не дорисовывал их. Просто контур стал насыщеннее. По факту, это… ломает теорию моего Ордена, что уровней у печатей всего десять. Мои печати стали работать на ранг выше, но, при этом, он не поднялся. То есть, если я сделаю их все десятого… то они будут одиннадцатого!

Вот тебе и пойло.

Еще одна замечательная новость, что Хельга и Ингрид спали, когда я уходил. Так что может и здесь все пройдет успешно, и даже не вспомнят о мне. А если спросят, где я спал, то отвечу, что где угодно, хоть в коровнике. Вышел во двор, и мне внезапно стало та-а-ак хорошо! Интересно, это пойло такое противоморозное действие имеет? На улице сучий мороз, а я смотрю на серое небо, улыбаюсь и ничего не чувствую. Или меня еще тупо не отпустило?

И тут…

— И как тебе в первый раз спать с мужчиной в одной постели? — спросила рыжеволосая Ингрид у Хельги.

— Ой! Кто бы говорил! Ингри, не нужно меня грузить. Мы с тобой вместе росли, и я хорошо знаю, что у тебя тоже никого не было.

— Не было… — как-то грустно согласилась с ней подруга-сестра. — Но вдруг, в скором времени, все изменится?

Шнырька, ну вот что ты за Шнарк такой? Зачем ты мне это показал? Не знал бы, и все… Гулял бы себе со спокойной душой.